Крупный землевладелец из потомственных дворян Пензенской губернии, лейтенант флота Юрий Яковлевич Азаревич родился 21 февраля 1883 года в Москве. Окончил Императорский Александровский лицей (1904), после чего был возведён в чин титулярного советника 9-го класса и причислен к Министерству земледелия и государственных имуществ. В мае 1904 года зачислен юнкером в 18-й флотский экипаж; участвовал во внутренних плаваниях на броненосце «Не тронь меня», крейсерах «Генерал-Адмирал» и «Герцог Эдинбургский». 10 октября был произведён в мичманы и зачислен в 7-й флотский экипаж в качестве командира 14-й машинной роты. С апреля 1906 года служил ротным начальником на 127-м миноносце, а в сентябре того же года был зачислен в запас и перешёл на гражданскую службу в родной губернии. В течение нескольких лет Юрий Яковлевич исполнял должность земского начальника 4-го участка Мокшанского уезда. Характеризовался как «усердный работник и порядочный человек». Награждён орденом Св. Анны 3-й степени (1912). Уволился с должности по прошению 12 февраля 1913 года.
Получил в наследство от своей матери Ольги Николаевны Калачёвой владения в Мокшанском (2297 дес.) и Городищенском (1035 дес.) уездах.
Проживая в своём имении в селе Михайловке Мокшанского уезда, Юрий Яковлевич занялся развитием сельского хозяйства, к чему имел большое притяжение. Михайловку он покидал лишь изредка, выезжая однажды за границу и в Петербург для встречи с лицеистами. С началом Первой мировой войны был призван из запаса во флот, участвовал в доставке русских войск водным путём во Францию и Салоники. В 1916 году был произведён в лейтенанты и вскоре награждён орденом Св. Владимира 4-й степени. Около этого времени он вступил в брак с княгиней Ольгой Львовной Голицыной (по первому браку Друцкой-Соколинской).
После захвата власти большевиками Юрий Яковлевич пытался организовать в Мокшанском уезде сопротивление и даже возглавлял контрреволюционную организацию. Его богатейшее имение при селе Михайловке Ново-Кутлинской волости было национализировано советской властью и в конце концов разграблено.
В Государственном архиве Пензенской области отложились документы о приёме мокшанского имения, принадлежавшего Ю. Я. Азаревичу. Описи имущества поистине удивляют. Некоторые датированы ещё августом 1917 года, а собственно передача имения завершилась к сентябрю 1918 года. Поскольку он и его супруга были увлечены сельским хозяйством, имение было доведено до хорошо организованной экономии с фермой и с/х школой. Центром имения был деревянный на каменном основании особняк с мезонином, вокруг которого находились различные хозяйственные постройки: кухни, прачечные, конюшни, ледники, сараи, каретники, кузницы, мастерские, мельницы. Большое количество лошадей и скота было описано поимённо. Обширные списки мебели, различного инвентаря и сельхозорудий поражают. Под пахотами, садами, лесом состояло в общей сложности 3452 дес. земли, не считая 64 дес. земли неудобной. Весь этот хозяйственный организм обслуживался штатом работников в количестве 29 человек под руководством управляющего Евгения Александровича Майорова. Надо думать, экономия Азаревичей давала работу не только им, но и всему крестьянскому населению Михайловки и окрестных деревень. Кроме того, за Азаревичами числились имения при сёлах Муратовке и Юлове Мокшанского уезда, при Аришке Городищенского уезда.
Не имея возможности защитить имение и опасаясь ареста, Юрий Яковлевич бежал в Сибирь к адмиралу Колчаку. В феврале 1919 года, выполняя поручение Верховного правителя России, он перебрался в Москву, откуда вернуться уже не мог. Находился в составе Северо-Западной армии. Эмигрировал в Прибалтику, а затем в Польшу, где состоял членом Русского попечительного комитета об эмигрантах. На 1921 год находился в Берлине, куда удалось перебраться его жене Ольге Львовне с дочерьми. В Германии состоял членом Союза взаимопомощи служивших в Российском флоте. В 1929 году находился в Италии, а затем перебрался во Францию. Член Морского собрания в Париже и Объединения бывших воспитанников Императорского Александровского лицея. В культурной столице Европы Азаревичи держали что-то вроде кафе или столовой, чем и добывали себе средства к существованию.
Жена Юрия Яковлевича княгиня Ольга Львовна родилась 21 декабря 1875 года, по другим сведениям – 3 февраля 1876 года, в Санкт-Петербурге в семье князя Льва Львовича Голицына и Марии Михайловны Мартыновой. По первому браку – Друцкая-Соколинская, по второму – Азаревич.
В первые годы советской власти здесь, в Пензенской губернии, Ольга Львовна подверглась тяжёлым физическим и моральным испытаниям. Оставшись после разграбления имений лишь с тем, что удалось спрятать, она не могла иметь поддержки даже в лице мужа, находившегося в отъезде. Испытывая голод и холод, рискуя каждый день заразиться сыпным тифом, она проживала с дочерьми на квартирах в Пензе, где 16 декабря 1919 года была арестована губернской ЧК по делу Братства православных христиан. Некоторые её родственники были уже казнены советскими карательными органами, теперь на волосок от смерти была она сама…
Из материалов следствия. Азаревич, урожд. Голицына Ольга Львовна, 43 года, б. дворянка Саратовской губ. Местожительство – Пенза, Пешая, д. 32, кв. 1. Род занятий – домашнее хозяйство. Семейное положение – замужем, при себе имела мать и двух дочерей. На вопрос об имущественном положении ответила, что никакого имущества не имеет. Беспартийная. Образование домашнее. До войны 1914 года жила при муже в имении Муратовка Мокшанского уезда Пензенской губ. До февральской революции 1917 года – тоже. До октябрьской революции 1917 г. – тоже. С октябрьской революции до ареста жила в Пензе и занималась домашним хозяйством. Не судима.
Из протокола допроса. «По обвинению меня как члена совета братства православных христиан в участии в контр-революционной деятельности упомянутого братства, могу показать следующее: в Совете братства я никогда не состояла и никакой работы в нём не вела и о существовании этого братства услыхала в первый раз после своего ареста в Комиссии. Я вообще никакого участия ни в религиозной, ни в политической жизни не принимаю, а занята исключительно домашним хозяйством и воспитанием своих дочерей. Также могу уверить, что в Братстве не участвовала и моя мать, потому, что в вопросах религии она атеистка. Мой муж Юрий Яковлевич Азаревич, б. председатель Мокшанской уездной Земской Управы, уехал из Пензы в Москву в июле месяце 1918 года искать службу. Последнее письмо от него я получила перед рождеством прошлого года, а после этого никаких известий от него не имею. В Москве живёт мой брат Владимир, который служит в Московском Эвакуационном пункте. Другой брат проживал в Саратове, которого после брошенной в Москве бомбы в Леонтьевском переулке расстреляли как заложника. (Речь идёт о взрыве, устроенном анархистами 25 сентября 1919 г. в Леонтьевском переулке Москвы для уничтожения верхушки РКПб. Этот акт спровоцировал новый виток красного террора – С. З.). Список расстрелянных членов шпионско-монархической организации хранила моя мать, чтобы читать знакомым, в случае если они будут интересоваться. Из упомянутых в списке расстрелянных я раньше была знакома с Топорнином, Ладыженским, Кормилицином, Ермолаевым, Сабуровым, Арбеневым и Эллисом. Больше добавить не имею».
Ольга Львовна, естественно, не сообщила следователю, что её муж Юрий Яковлевич оказался в Москве по заданию адмирала Колчака, поэтому в тот же день была освобождена с подпиской о невыезде. В этой ситуации она нашла в себе силы для героического поступка – из охваченной огнём революции Пензенской губернии она вырвалась за рубеж. Причём помогла бежать и другим представителям дворянства. Вместе с детьми, встретившись по пути с мужем, она эмигрировала в Италию. Конечным пунктом мокшанской семьи Азаревичей стала французская Ницца. Здесь Ольга Львовна и Юрий Яковлевич долгое время содержали небольшое предприятие общепита, чем зарабатывали на жизнь. Юрий Яковлевич скончался 11 ноября 1956 года, а через два года скончалась его супруга.
Из воспоминаний писателя Романа Гуля:
«Помню, в Пензе в эти окаянные дни я встретил Ольгу Львовну Азаревич (по первому мужу кн. Друцкую-Соколинскую, урожденную кн. Голицыну). Она потеряла всё, случайно не осталось даже денег в банке. А терять было что: имение Муратовка в три тысячи десятин, винокуренный завод, овцеводство, множество лошадей, коров, всякого добра в доме. Всё расхищено, разграблено. Лишь кое-какие ценные картины успела передать в музей Пензенского художественного училища, чтобы не погибли. Но в отчаяние от всего этого О. Л. не пришла. “Ну что ж, – сказала она, – Бог дал, Бог и взял”. Я не думаю, чтобы Господь Бог мог когда-нибудь заниматься раздачей латифундий и уж особенно отобранием их руками остервенелых, одичалых, пьяных солдат. Но такая несвязанность благами земли, по-моему, прекрасна. И это очень русское чувство, я наблюдал его у многих имущих. Русские нетвёрдо прикреплены к земле.
“Я знаю, я знаю, / Что прелесть земная, / Что эта резная прелестная чаша / Не более наша, / Чем воздух, чем звёзды…”, — писала Марина Цветаева. В эмиграции, в Ницце, Ольга Львовна держала крохотную столовую для русских же эмигрантов. День-деньской работала, ходила на базар, готовила обеды, ужины для столовой. В Ницце и скончалась в преклонном возрасте.
У Марины Цветаевой есть чудесные строки, посвящённые А. А.Стаховичу:
Хоть сто мозолей – трёх веков не скроешь!
Рук не исправишь – топором рубя!
О, откровеннейшее из сокровищ
Порода! – узнаю тебя!
Как ни коптись над ржавой сковородкой
Всё вкруг тебя твоих Версалей тишь.
Нет, самою косой косовороткой
Ты шеи не укоротишь…
Никогда от Ольги Львовны никто не слыхал какой-то жалобы, каких-то ламентаций о былом “сребре и злате”, хотя его было избыточно. Но в её жизни, как и у многих других, было и нечто иное, что всегда много дороже “злата” и “сребра”».
Источники: Государственный архив Пензенской области, ф. 54, оп. 2, д. 3; ф. 196, оп. 2, д. 98а; ф. 158, оп. 3, д. 2837, 3706, 3693; р-309, оп. 1, д. 199; Архив УФСБ по Пензенской области, д. № 7727-п, л. 146–146 об; http://www.dk1868.ru; history/gul1_1.htm; http://russianestonia.eu.
