Андрей Никифорович Селиванов родился в многодетной семье потомственного дворянина, помещика села Оленевки Пензенского уезда Никифора Ивановича Селиванова.
Воспитание Андрей Никифорович получил в Московском Николаевском кавалерийском училище, которое окончил по первому разряду (т. е. старшим корнетом) в 1882 году. По окончании был принят в то же училище юнкером, а в 1883 году произведен в унтер-офицеры. В 1884 году Андрей Селиванов был зачислен корнетом в 8-й драгунский Смоленский Его Величества полк. В 1885 году произведен в поручики, а с 1887 по 1889 годы исполнял должность полкового адъютанта. В это время Андрей Никифорович служил в Новгородском уезде вместе с офицером Иваном Франциевичем Кошко – впоследствии пензенским губернатором. В 1889 году военная карьера Андрея Никифоровича закончилась, он вышел в отставку и в качестве обер-офицера был зачислен в запас.
После возвращения в Пензенскую губернию Андрей Никифорович построил блестящую светскую карьеру на поприще общественной деятельности, чему способствовало не только его происхождение, но и личные качества. В 1890 году он стал депутатом от дворянства Пензенского уезда. С 1892 года неоднократно избирался почетным мировым судьей.
После смерти отца в 1892 году Андрей Никифорович становится владельцем поместья в Оленевке и одним из самых влиятельных людей в Пензенском уезде и всей губернии. С 1893 года он исполняет должность Пензенского уездного предводителя дворянства. А в 1905 году общественное положение Андрея Никифоровича еще более укрепиляется родством с одной из наиболее известных в Пензенской губернии дворянской фамилией – Араповыми. 9 ноября Андрей Никифорович вступил в брак с потомственной дворянкой, дочерью гофмейстера Двора Его Величества Марией Александровной Араповой.
Обряд венчания совершился в храме села Проказны – имении тестя. А вскоре у четы Селивановых родилось двое детей – Мария и Андрей, названные по старой традиции родительскими именами. В 1907 году Андрей Никифорович получил чин титулярного советника. С 1908 году он – коллежский асессор. В следующем году был произведен в чин надворного, затем статского и в 1910 году действительного статского советника. Спустя два года Пензенский уездный предводитель дворянства А. Н. Селиванов был Высочайше пожалован званием камергера Двора Его Императорского Величества. А еще через год, после смерти пензенского губернского предводителя дворянства Д. К. Гевлича, Андрей Никифорович был назначен на его место.
Это лишь чины и регалии А. Н. Селиванова, и они не раскрывают масштаба личности и таланта Андрея Никифоровича, однако свидетельствуют о его высоком положении в обществе, незаурядных способностях и особых заслугах перед Отечеством. Документы и воспоминания его сослуживцев помогают убедиться в этом. Прежде всего, они характеризуют Андрея Никифоровича как человека, преданного великой православной самодержавной России, щедрого благотворителя, прекрасного хозяйственника.
Будучи помещиком села Оленевки и уездным предводителем дворянства, Андрей Никифорович состоял председателем целого ряда учреждений, являлся членом различных советов и обществ. В 1908 году как председатель Пензенского уездного училищного совета он был избран почетным попечителем 1-й Пензенской мужской гимназии. Поддерживал учебное заведение из своих средств, был главным лицом на всех его торжествах и мероприятиях. В частности, 8 ноября 1911 года он принял участие в чествовании памяти великого русского ученого М. В. Ломоносова. В Александро-Невской церкви-гимназии по нему была отслужена панихида. По предложению попечителя, министру народного просвещения была отправлена телеграмма с выражением верноподданнических чувств от лица всех присутствующих на торжественном акте.
А. Н. Селиванов являлся председателем Пензенского уездного попечительства детских приютов и почетным попечителем детского приюта в деревне Колюпановке, созданного по мысли его сестры Надежды Никифоровны. Когда в 1906 году Надежда скончалась, на брата легли основные хлопоты по его содержанию. О жизни Колюпановского приюта старожилы Оленевки рассказывали, что Селиванов собирал по уезду беспризорных детей, давал им работу, кормил их и выдавал им жалование. Для насельников приюта была пошита одинаковая форма, в которой они по воскресеньям и праздникам ходили в оленевскую церковь на богомолье.
Андрей Никифорович состоял членом сельскохозяйственного общества Юго-восточной России. Еще его отец Н. И. Селиванов, обладая агрономическими познаниями, принимал участие в съездах общества, контролировал деятельность обменного фонда семян.
Отметим, что вся деятельность общества и лично Селивановых была направлена на повышение качества урожая и поддержание крестьянских хозяйств в уезде. На одном из заседаний общества, 25 апреля 1882 года, были подняты важнейшие вопросы: о закупке для Пензенской губернии озимых и яровых семян, о правильном сбыте шерсти, об организации в Пензе выставок семян и племенных животных. Читая речи заседавших, нельзя было не обратить внимание на то, с какой ответственностью, неподдельной заботой о судьбах пензенского крестьянства принимались тогда любые решения и шаги. Например, когда заметили, что злаки на пензенских полях стали вырождаться, то естть семена на колосьях стали мелкими и немногочисленными, было решено закупить для губернии самых лучших сортов семян в нескольких местах, в том числе и во Франции. Закупки делались из средств общества. Приобретенный фонд раздавали пензенским землевладельцам на засев, и на следующий год каждый из них должен был вернуть двойную порцию. Затем полученный фонд семян раздавали уже крестьянам. Таким образом, происходил полный замен выродившихся злаков на новые культуры. На заседании в обсуждении вопросов живое участие принимал Никифор Иванович Селиванов. Его предложения были рациональны и дальновидны, они быстро воплощались в жизнь и всегда шли на пользу крестьянства. Андрей Никифорович продолжил работу отца в сельскохозяйственном обществе. В 1913 году он организовал в Оленевке грандиозную сельскохозяйственную выставку, сумел привлечь к ней все слои общества, чем повысил интерес и стимул крестьянства к более высоким достижениям в аграрной области. В этот же год он был Всемилостивейше пожалован знаком отличия за труды по землеустройству.
Особое место в деятельности А. Н. Селиванова занимают его труды по военному ведомству. Как обер-офицер действующей армии он состоял председателем комитета по воинской повинности в Пензенском уезде и курировал работу 4-го призывного пункта, находящегося в Оленевке. В 1904 году Андрей Никифорович был награжден медалью в память о Русско-Японской войне 1904-1905 гг. А в 1914 году за труды по мобилизации награжден орденом Св. Анны I степени. Кроме того, Селиванов состоял членом Пензенского местного управления Российского общества Красного Креста и во время Первой мировой войны занимался размещением раненых в пределах своей волости. Причем давал комнаты и обслуживание раненым офицерам в Колюпановском приюте и даже в собственном доме. В 1916 году за труды, понесенные в условиях военного времени, ему была объявлена Высочайшая благодарность от Общества Красного Креста.
Помимо указанных должностей Андрей Никифорович состоял действительным членом Пензенской ученой архивной комиссии и Губернского статистического комитета. Входил в комитет Пензенского общества скорой помощи. Был членом Пензенского уездного комитета попечительства о народной трезвости. Исполнял должность гласного Пензенского уездного земского собрания. В 1913 и 1915 годах А. Н. Селиванов исполнял обязанности губернского предводителя дворянства, то есть был вторым человеком в крае после губернатора. Кроме названных наград, Андрей Никифорович удостоился медали в память 300-летия царствования Дома Романовых, орденов Св. Анны 2-й (1902) и 1-й (1915) степеней, Св. Владимира 4-й (1906) и 3-й (1909) степеней, Св. Станислава 1 степени (1913).
8 июня 1914 года исполнилось 30 лет государственной службы Андрея Никифоровича. По этому случаю в Пензе состоялись торжества, которые начались благодарственным молебном при сослужении протоиерея И. Н. Кронтовского и при участии причта и певчих Введенской церкви. Перед началом молебна священник Николай Федорович Быстров обратился к Селиванову с речью, в которой обрисовал Андрея Никифоровича «в его частной жизни как человека религиозного, семейственного, радушного и хлебосольного, энергичного, убежденного, стойкого, готового помочь всякому, кто нуждается в его помощи, высказал свое убеждение, что все эти черты его жизни, создавшие в нем вполне определенный и законченный тип общественного деятеля, будут особенно учтены при оценке его государственной и общественной деятельности…». Далее следовали поздравления сослуживцев. Ф. А. Метлош, отметив задушевные отношения с Андреем Никифоровичем, сделал взнос в фонд Колюпановского детского приюта. В. Н. Ладыженский приветствовал юбиляра как председателя училищного совета, друга и покровителя школьного учителя, всегда готового встать на защиту невинного. На другой день, 9 июня, состоялся ответный завтрак. Супруге Андрея Никифоровича – Марии Александровне – подарили прекрасный букет живых цветов. За стол село около 30 персон.
Деятельность А. Н. Селиванова без преувеличения касалась всех сторон тогдашней жизни – и не только в своей волости. По воспоминаниям пензенского губернатора Ивана Францевича Кошко: «Он был в полном смысле слова хозяином своего уезда, и все уездные власти были у него в безусловном подчинении». Он был превосходно осведомлен во всех уездных делах, вел их твердо и разумно и не допускал ничьего вмешательства. «В трудные времена революции (1905 г. – С. З.) это знание уезда и полная обо всем осведомленность была мне очень полезна, – отмечал губернатор, – его советы всегда дельные и практичные много мне помогли, я с благодарностью вспоминаю о них».
Селиванов обладал выдающимися организаторскими способностями: всякое его начинание было тщательно подготовлено, выходило солидным и получало всегда самое лучшее завершение. Это была подлинная русская натура, любившая организовать всякое дело с размахом, пышно принимать у себя гостей. На именины Селиванова и его жены Марии Александровны в Оленевку за 25 верст от города съезжалось пензенское высшее общество. По воспоминаниям сослуживца Селиванова А. Н. Ермолова: «Оленевка всегда объединяла общественных работников и службу с Андреем Никифоровичем делала приятною». В своей любимой Оленевке Андрей Никифорович проводил большую часть времени. Даже в 1905 году, в бурные времена первой русской революции, когда горизонт ежедневно обагрялся заревом загоравшихся помещичьих усадеб, семья безвыездно находилась в своем имении и толпы бунтовщиков не смели приблизиться к селу. Деревянный двухэтажный дом Селиванова в Оленевке не был особо красивым. Усадьба здорово выигрывала другим: садами, парком, аллеями, фонтанами и, наконец, прудом, в котором и сейчас водится рыба.
Оленевка была постоянным предметом заботы Селивановых, а особенно Андрея Никифоровича. Отметим, что имение А. Н. Селиванова было отнесено к группе выдающихся хозяйств России. В 1858 году еще Никифором Ивановичем в Оленевке был основан знаменитый винокуренный завод. Строили его немцы. В начале ХХ столетия завод сильно пострадал от пожара, но в 1908 году при Андрее Никифоровиче был перестроен и освещен электричеством. Здесь трудились 26 человек: затрубщики, колпачники, заторщики, квасильщики, дрожжевые, мойщики, кочегары, дрововозы, запорщики, аппаратчики, масленщики, солодовщики, бондари, сливщики. При нем имелось 1880 десятин земли, принадлежавшей владельцу. Для производства засеивали картофель, рожь, овес, ячмень, просо. Кроме того, картофель для завода сеяли и сами крестьяне, за это хорошо платили. Качество выпускаемой продукции было довольно высоким по сравнению, к примеру, с заводом в Старой Каменке, где «гнали сырец». Кроме винокуренного в Оленевке существовали кирпичный и конный заводы. До сих пор встречаются кирпичи, изготовленные на заводе Селиванова, а на них инициалы «А. Н. С.». Из такого кирпича были построены некоторые дома в Оленевке и Колюпановке, церковь в селе Надеждино. Конный завод был основан Андреем Никифоровичем в 1901 году, на нем содержались верховые, упряжные и рысистые масти лошадей: в 1913 году было 4 жеребца и 30 маток. Селиванову также принадлежали земли, на которых по линии Пензо-Сердобской железной дороги стояли будки для рабочих. Работы на железной дороге всегда являлись одним из источников пропитания жителей Оленевской волости. Другими источниками доходов служили скотоводство, хлебопашество, различные промыслы. Был широко развит мукомольный промысел. На реке Ардым, которая в старые времена имела запруды и была довольно широкой, стояло три водяных мельницы: в Оленевке, Жадовке и Просвирнино (часть Борисовки, сейчас село Ленино). Последняя была самой мощной, поскольку в том месте соединялись две реки – Каменка и Ардым. Жителю Оленевки Егору Алексеевичу Агнеину, 1917 года рождения, довелось самому молоть в Просвирнино. «На мельнице был большой камень, – рассказывает он. – Зерно подвозили целыми подводами. Пока идешь за вторым мешком, первый уже перемололо. Мельница работала так быстро, что запускали ее при наличии не менее 50 подвод». Кроме мельниц работало 11 маслобоен.
Безусловно, Андрей Никифорович Селиванов был положительной исторической фигурой, человеком высокого благородства, исключительной порядочности, с чувством долга и глубокой ответственности перед Отечеством.
Оценивая общественную деятельность Селиванова, его патриотическую роль в жизни губернии в смутное время войн и революций, можно сказать, что он был человеком, посланным в свое время и на свое место, и вряд ли кто-либо другой мог заменить его на этом посту. Снискавший уважение высокопоставленных современников, он был уважаем и сельчанами. После смерти отца его избрали старостой оленевской церкви, в которой молился святой Иоанн Оленевский. Эту должность Селиванов исполнял до самой кончины. Кстати, он был одним из немногих представителей высшего общества, которое, несмотря на появившийся яд антимонархизма, богоборчества и лицемерия, оставалось всецело преданными царю и церкви, и ни в коем случае не разделяло их симфонии и богоустановленного единства. Все дела и предприятия Андрея Никифоровича шли на благо народа и освящались церковью. Как староста храма и благотворитель он много сделал для церквей в Оленевке и Соловцовке.
В 1917 году первой жертвой начавшейся смуты в Оленевке стал Андрей Никифорович Селиванов – человек, так много сделавший для волости и всего уезда, но по своему положению оказавшийся на острие тогдашних событий. Его монархический склад, дворянское происхождение, наконец, вся его жизнь были несовместимы с духом наступавшего времени. И сегодня исследователь непременно задаст вопрос, почему же Селиванов не покинул губернию еще до начала смуты, как это сделали другие? Ведь его средства и связи давали возможность легко скрыться из поля зрения: вместе с семьей, капиталом уехать в Москву, в Петербург, за границу, словом, куда угодно, лишь бы не быть жертвой революционной стихии. Но, видимо, не таков был Андрей Никифорович. Его неизменное положение хозяина не давало ему просто бежать, в одночасье бросить свои труды и столь любимое им детище – Оленевку. Так скоро поменять всю жизнь, перестроиться из фигуры первого плана в положение беглеца было совершенно не в его силах. Не способствовали этому и его природное благородство и монархический дух. Как один из первых людей губернии он, конечно, знал о возможности близкой трагедии, но как верный сын старой России он, кажется, был готов и пострадать вместе с ней. До последнего он не мог поверить в возможность революции, в его душе – душе христианина, русского офицера и патриота – шла борьба между реалиями нависшей угрозы и надеждой на воскресение старой России. В этих думах и сомнениях, видимо, проходило все последнее время Андрея Никифоровича, пока, наконец, чудовищная красная волна ни докатилась и до самой Оленевки. Селиванов слишком поздно осознал всю остроту ситуации. По воспоминаниям Александры Григорьевны Ремезовой, только в конце 1917 года он начал распродавать лошадей, но было уже поздно.
Беспорядки начались уже летом 1917-го, когда возникли столкновения на Оленевском конезаводе. Неизвестно, что именно произошло, но этим был обеспокоен Главный земельный комитет в Петрограде, который прислал в Пензу телеграмму о необходимости охранения конских заводов за подписью министра земледелия.
В ноябре уездный земельный комитет отстранил А. Н. Селиванова от распоряжения своим имением и произвел опись имущества. Из описи видно, насколько действительно богатым и мощным было хозяйство Селиванова. Здесь был прекрасный сад и несколько прудов, были многочисленные постройки, различные сельхозорудия и машины новейших моделей, последнее достижение техники – трактор, было множество голов крупного скота, овчарня, ледники, коляски, кареты, сани, богатая мебель в стиле модерн, иконы, цветник и дендрарий с экзотическими растениями. Всего 357 наименований.
На требование Андрея Никифоровича выдать ему копию постановления и указать основания к его отстранению, волостной земельный комитет ответил отказом, сославшись на распоряжение Пензенского уземкома. Поэтому 4 декабря этим вопросом занялся присяжный поверенный Селиванова – Григорий Мартинович Грушецкий – один из лучших юристов Пензы. Но в ситуации того времени даже его труды не могли иметь успеха. Более того, накануне, 22 ноября 1917 года, в своем имении, в Посопной Пелетьме Мокшанского уезда, был зверски убит брат Григория Грушецкого – Иван Мартинович – со своей супругой Ольгой Апполоновной. Самому же Григорию Мартиновичу вместе с семьей удалось эмигрировать в Польшу, где он и скончался в 20-х годах.
3 декабря в Оленевку был выслан представитель от уземкома, некто Т. Н. Тюряев, которому было поручено разобрать дело, возникшее вокруг имения Селиванова, так как оно стало подвергаться расхищению, причем, как написано, со стороны самого Селиванова. Прибыв на место, Тюряев составил акт следующего содержания: «1917 года декабря 3 дня, я, член Пензенского Уездного Земельного Комитета Т. Н. Тюряев, командирован в с. Оленевку Пензенского уезда в имение А. Н. Селиванова для производства расследования по расхищению последним имущества. Прибыв на место, пригласив с собою Товарища Председателя Оленевского Волостного Земельного Комитета Н. Е. Михайлова, Председателя 2-й Оленевской Сельской Управы И. И. Гришина, трое понятых гр. села Оленевки И. В. Гришина, управляющего имением И. А. Лездмач и милиционера Афанасьева составили настоящий акт о следующем: по доносам лиц имение Селиванова приходит к расхищению, продается владельцем Селивановым как мертвый и живой инвентарь, продаются постройки с/х значения. Из допроса как приглашенных при составлении сего акта лиц, так и жителей окружающих имение, изложенное выше подтвердилось действительностью. Принимая во внимание объяснение, настоящая Комиссия находит, чтобы не допустить дальнейшее расхищение имения и продажи имущества из последнего, имение Селиванова немедленно Губернскому Земельному Комитету надлежит принять полное заведование, дабы этим избежать от разрухи и сохранить ценности».
5 декабря имение было взято в заведование Пензенским уездным земельным комитетом. Но в тот же день комитет получил телеграмму следующего содержания: «5 декабря в 12 часов ночи неизвестными лицами была попытка разгромить спиртовой склад Селиванова. Сделать не удалось. Председатель Маслов». Для охраны были высланы солдаты, но они сами занялись расхищением хлеба, так что Тюряев просил удалить солдат. А 7 декабря с целью сохранения имения он предложил назначить туда комиссара.
Ситуация накалялась. 8 декабря в связи с телеграммой Маслова уземком обратился в акцизное управление и в губернскую земельную управу со следующим сообщением: «На винокуренном заводе при имении хранится спирт, причем делаются попытки к разгрому спирта. Признавая дальнейшее хранение спирта в имении не допустимым, земельная управа просит Губернское акцизное управление немедленно в экстренном порядке вывезти спирт из им[ения] С[еливанова], в противном случае спирт может быть расхищен». Однако в ответ на это губернский комитет дал неожиданное распоряжение – срочно уничтожить спирт. Тогда спирт был спущен в реку. Население бросилось набирать фляги, а кто-то пил прямо со льда. Были беспорядки и случаи отправления со смертельным исходом.
В это время на первый план вышли более важные события. Губернию захлестнул революционный переворот. 6–7 декабря в Пензе на перевыборах в губернский совет большевики получили большинство, а 9 декабря председателем совета рабочих, солдатских и крестьянских депутатов был избран присланный Лениным из Петрограда большевик В. В. Кураев. Как раз в этот день в Оленевку приехал Андрей Никифорович. Он, видимо, не жил в имении, поскольку теперь оно ему не принадлежало. Вернувшись в родное село, его встретили не как обычно: не помогли спуститься с повозки, никто не лобызал его рук. Мужики, встречая барина, здоровались с ним неуважительно, за руку.
– Ну что Андрей Никифорович, говорят, свобода наступила, – послышалось с насмешкой.
– Я тоже рад свободе, – с грустной иронией ответил Селиванов.
– Ну, пойдем, Андрей Никифорович, свободу праздновать.
Около церкви, где теперь стоит магазин, установили трибуну, кипели страсти, развивались лозунги. Особенно горячо были настроены мужики из Марьевки, которые пришли с красными знаменами и сразу направились к дому Селиванова. Андрея Никифоровича привели к трибуне, в лицо его полетели плевки, тычки, послышались ругательства. Он посинел, губы у него тряслись. Казалось, участь его была предрешена и закончилась бы неминуемой страшной смертью прямо здесь, в центре села, если бы не селивановские мужики, окружившие барина плотным кольцом. После всего случившегося Андрей Никифорович заложил тройку лошадей и помчался в Пензу, возможно, рассчитывая на помощь. Но доехать до города ему было не суждено. Сердце его не выдержало. Андрей Никифорович скончался от грудной жабы по дороге в Пензу, куда предводителя губернского дворянства привезли уже без признаков жизни. Это случилось 9 декабря 1917 года.
12 декабря, на третий день после кончины Андрея Никифоровича, в нижнем храме Спасского кафедрального собора протоиереем Владимиром Лентовским в сослужении духовенства был совершен чин отпевания покойного. Храм был переполнен родственниками, друзьями, знакомыми и почитателями Андрея Никифоровича. Во время отпевания законоучитель 1-ой мужской гимназии произнес слово, в котором подчеркнул великую доброту покойного, его простоту в обращении, несмотря на занимаемое положение. Было сказано также, что в свое время Андрей Никифорович был почетным попечителем 1-ой мужской гимназии, председателем попечительного комитета. А в последнее время он исполнял обязанности губернского предводителя дворянства. Андрей Никифорович Селиванов был с почестями похоронен в Пензе, в Троицком женском монастыре.
Так умер человек, который в течение многих лет управлял уездом и волостью, поднял хозяйство губернии, давал работу крестьянам, всех кормил, всем благотворил, обновил Введенскую церковь, покровительствовал оленевскому старцу. В то же время, среди потомков Селивановых бытует легенда, что Андрей Никифорович умер в 1917 году от злокачественной опухоли на шее.
13 декабря в здании дворянского депутатского собрания по А. Н. Селиванову была совершена панихида, а 17 декабря, на девятый день, панихиду служили в самом женском монастыре. Мария Александровна сильно горевала по мужу, ведь Андрею Никифоровичу было всего 55 лет, без отца остались дети – Мария и Андрей. Ситуация, сложившаяся в стране, не обещала им спокойного будущего. Из первых людей семья превратилась в последних скитальцев, людей совершенно бесправных. Тогда в Пензе видели сына покойного Селиванова – Андрея Андреевича (01.05.1908–27.07.1923) и, говорят, «очень плохо ему было», а вскоре он умер от какой-то болезни.
Сама Мария Александровна, эта стойкая женщина, нашла в себе силы перенести выпавшие на ее долю скорби. В печати она выразила признательность всем тем, кто соболезновал по случаю безвременной кончины мужа. Мария Александровна еще не знала, что в следующем 1918 году в Пензе будет расстрелян ее родной брат, мокшанский предводитель дворянства Николай Александрович Арапов. А в 1919 году в большом горе умрет их отец Арапов Александр Александрович.
О судьбе имения Селиванова после его смерти пишет газета «Знамя» от 22 июля 1920 года: «Как подавляющее большинство помещичьих владений имение Селиванова в Оленевке подверглось расхищению в бурно-бешенные дни революции. По избенкам (а оттуда Бог весть куда) расползлись высокохудожественные статуи и картины, не говоря уже о саксонском фарфоре и выдержанной в стиле «Модерн» мебели». Совестливые старики стыдили молодежь, расхищавшую барское добро. В первых рядах грабителей оказался барский садовник Прокофий Тимофеевич Андрианов, к которому попали какие-то семейные реликвии Селивановых. Рассказывали, что Мария Александровна Селиванова приезжала в Оленевку, ходила по людям, искала свои вещи, и многое ей удалось вернуть. По словам других, она «как нищенка побиралась и многие подавали ей».
О жизни Марии Александровны известно, что в 1920 году она работала в Зем Горе (вероятно, земельном городском управлении). С 17 ноября 1921 по 20 сентября 1926 года – учителем английского языка в Пензенской 1-ой школе 1 и 2 ступеней им. Белинского, больше известной как 1-я мужская гимназия на Дворянской. Одновременно преподавала и в школе Сызрано-Вяземской железной дороги. В составе семьи Марии Селивановой на 1926 год указана только ее 14-летняя дочь Мария. Сын Андрей не упоминается, он уже лежал в могиле отца на кладбище Троицкого монастыря. В последние годы жизни Андрей учился в 1-ой школе им. Белинского.
После смерти супруга Мария Александровна встала на путь благочестивого вдовства. Она состояла в обществе сестер милосердия при Митрофановской церкви города Пензы под руководством известного священника Николая Михайловича Пульхритудова. Пензенское сестричество было создано по примеру московских обществ, основанного великой княгиней Елизаветой Федоровной в Марфо-Мариинской обители и Маросейской общины. Сведения о деятельности общества содержатся в некоторых следственных делах ГПУ. В частности, в протоколе допроса протоиерея Николая Касаткина говорится следующее: «Пульхритудов Николай рукоположен в иереи в 1919–1920 гг. Начал сразу активную деятельность. Создал монархическую организацию “церковных сестер белоповязочниц”. Создал курсы, на которых разбиралось священное писание, происходило церковное пение. Этим сестричеством одно время руководил Николай Федорович Прозоров, активный последователь Дмитрия Гдовского. Прозоров уехал в Ленинград к Дмитрию Гдовскому и там расстрелян. В этом сестричестве состояли Попова Елена Григорьевна из семьи ж. д. служащего, Минейкина – монастырская воспитанница, Победимцевы Зинаида и Елена Владимировны из семьи торгового служащего. Селиванова – жена помещика. Гоноровская – жена полицмейстера. Варвара Алексеевна Николаева. Аксенова Варвара Алексеевна – бывшая начальница епархиального училища. Часть сестричества группировалась вокруг Всесвятской церкви».
Сестричество при Митрофановской церкви существовало, видимо, до конца 20-х годов, поскольку в 1928 году духовный руководитель общества отец Николай Пульхритудов и другие его члены были арестованы. В вину отцу Николаю вменялось создание «нелегальной организации «сестричество», преследующего целью внедрение религиозного фанатизма в несознательные массы, поддержание старых устоев. В состав организации входили около 100 человек: бывшие дворянки, торговки под видом ухода за храмами и их украшениями. Среди них были введены особые правила: ношение белых косынок «апостольников», внесение членских взносов, которые частично шли на оказание помощи самому священнику, а также и административно высланным священнослужителям, именование друг друга сестрами и братьями».
Когда сестричество при Митрофановской церкви было ликвидировано, Мария Александровна перебралась с дочерью в Москву, где вступила в Маросейскую общину протоиерея Сергия Мечева. В той же общине оказался и глава общины, бывшей при Митрофановской церкви, священник Николай Пульхритудов. Мария Александровна скончалась в Москве 9 октября 1942 года.
Дочь Марии Александровны и Андрея Никифоровича – Мария Андреевна – также вступила в Москве в Маросейскую общину, была духовной дочерью священномученика Сергия Мечева и прихожанкой храма Илии Обыденного. Преподавала в МГУ иностранные языки (это, видимо, было у них семейное). Здесь в Москве в 1931 году она вышла замуж за Виктора Ивановича Рудченко. Умерла в Москве 3 марта 1983 года.
Все похоронены под одним деревянным крестом на Ваганьковском кладбище.
Источники: Тюстин А. В. Пензенская персоналия. Славу Пензы умножившие. Т. 1. (А-Л). : (биогр. слов.) / Тюстин А. В., Шишкин И. С. – Пенза, 2012. С. 23–24; Дворжанский А. И. Храмы Пензенской области. Т. 1. – 2017. С. 134, 149; Савин О. М. Императоры и губернаторы / Страницы истории Пензенского края. Пенза, 2012 г. С. 202–205. «Пензенские губернские ведомости» № 275 от 22 декабря 1901 г.; ГАПО, ф. р-486, оп. 1, д. 53, л. 72–91; Газета «Ополчение бедноты» № 25 от 2 октября 1918 г.; http://pkk.memo.ru; http://penzahroniki.ru/index.php/chronicles; Зелёв С. В., Зелёв В. П. Святой старец Иоанн Оленевский и его время. – Пенза, 2008. С. 13–30, 88–102; Сведения и семейный архив Андрея Лебедева.
