Матфей Сергеевич Архангельский родился 23 марта 1867 года в семье протоиерея Никольской церкви города Алексина Тульской губернии – Сергея Ивановича Архангельского.
Обучался сначала в Алексинском уездном училище, затем в Тульском духовном училище и Тульской духовной семинарии. В Киевской духовной академии учился с 1888 по 1892 годы; окончил последнюю со степенью кандидата и с правом на получение магистра без устных испытаний. Тема кандидатского сочинения: «Изъяснение содержания 15-й главы 1-го Послания к Коринфянам». 8 января 1893 года назначен законоучителем Мариинской Донской женской гимназии в городе Новочеркасске с условием принятия сана священника. 30 августа 1893 года рукоположен в иерея, а 1 августа следующего года перемещен законоучителем и настоятелем церкви в Мариинский женский институт благородных девиц того же города. 22 марта 1911 года назначен ректором Пензенской духовной семинарии с возведением в сан протоиерея [1]. Состоял в должности ректора семинарии до ее упразднения в 1918 году Вместе с тем о. Матфей являлся настоятелем семинарской церкви Святителя Иннокентия Иркутского, состоял председателем Пензенского просветительного Иннокентиевского братства и председателем Пензенского церковно-археологического комитета. Отличался ученостью и проповедническим талантом, за что был прозван в народе «пензенским Златоустом». Часто произносил проповеди с амвона Пензенского кафедрального собора. Проживал по адресам: ул. Суворовская, 5, ул. Нагорная, 16, и ул. Дворянская, 22.
22 мая 1916 года участвовал в торжествах по случаю преобразования Успенской общины села Стяжкино Наровчатского уезда в мужской монастырь. В 1917–1918 годах являлся протоиереем Петропавловской церкви Пензы и 29 июня 1917 года был награжден палицей.
В январе – феврале 1918 года отец-ректор принимал активное участие в распространении листовок с посланием патриарха Тихона «Об анафемствовании творящих беззакония и гонителей веры и Церкви православной», распечатанных в епархиальной типографии; также был председателем собрания, проходившего 27 января, на котором постановили устроить на Сретение Господне по примеру других епархий всенародное моление с крестным ходом. Однако, по его словам, узнав от властей, что крестный ход будет подавлен вооруженным отрядом, во избежание кровопролития, дал распоряжение об его отмене. 2 (15) февраля крестный ход все же состоялся — были выстрелы и жертвы. По этому поводу о. Матфей был допрошен председателем губернского Совета рабочих, крестьянских и солдатских депутатов В. В. Кураевым.
С назначением в Пензу в апреле 1918 года епископа Иоанна (Поммера) протоиерей Матфей Архангельский стал его ближайшим сподвижником по борьбе с расколом Владимира Путяты: неоднократно участвовал в переговорах с низложенным епископом, увещевая его оставить притязания на архиерейство и перейти в лоно канонической церкви. 16 и 17 июня 1918 года он посетил Саранск и Рузаевку и известил верующих о решении Собора по лишению сана архиепископа Владимира (Путяты).
27 июня 1918 года о. Матфей вместе с некоторыми членами Пензенской духовной консистории был арестован по обвинению «в неподчинении распоряжениям и декретам советской власти, а также в провокационной деятельности и натравливании одной части населения на другую». Проще говоря, представители пензенского совдепа считали бывшего ректора одним из наиболее враждебно настроенных к советской власти людей, сильно тормозившим проведение декретов СНК. Пензенский комиссар по отделению церкви от государства просил Губернскую Коллегию Внутренних немедленно высылать Архангельского и других арестованных с ним лиц, но они были оставлены в Пензе и заключены пензенскую губернскую тюрьму.
8 июля 1918 года к начальству тюрьмы обратилась жена о. Матфея – Валентина Алексеевна Архангельская (ур. Зеленецкая) – с просьбой разрешить свидание с мужем. Разрешение было получено лишь на 18 и 25 июля. А 17 июля она написала в Комиссариат письмо следующего содержания: «Мой муж Протоиерей Матфей Сергеевич Архангельский по вашему распоряжению 27 июня заключен в тюрьму. Пребывание в тюрьме сразу усилило его болезнь – язву двенадцатиперстной кишки и по сему дальнейшее пребывание в тюрьме и тюремной больнице грозит опасностью его жизни. Правильность моего заявления подтверждается свидетельством врачей Трофимова и Иванова, которые его лечили. Поэтому я прошу сделать распоряжение об освидетельствовании через комиссию врачей состояния его здоровья, и в случае признания врачами необходимости домашнего лечения прошу его освободить из заключения».[2]
Освидетельствование проводил врач больницы Красного Креста (при общине во имя Святой Ольги) Владимир Кириллович Трофимов с коллегами. «М. С. Архангельский, 50 лет, с апреля 1912 г. находился под моим наблюдением, когда впервые заболел угрожающим жизни кровотечением из язвы 12-перстной кишки, больше месяца пролежал в постели. Диагностика язвы 12-перстной кишки была подтверждена в Москве после клинического изследования. Язва по временам, под влиянием нервных потрясений, открывалась и давала кровотечения, а потому тюремный режим может быть не только опасным для здоровья, но и угрожает жизни М. С. Архангельского».
Тем не менее, о. Матфея продолжали содержать под стражей. 28 июля 1918 года он в числе заключенного в тюрьму духовенства (6 человек) обратился с прошением к председателю Пензенского Губернского Совета Рабочих и Крестьянских Депутатов. Заключенные в прошении считают себя невиновными, просят объяснить причину ареста, недоумевают, по какому праву без суда и следствия томятся в тюрьме вот уже 4 недели.
30 августа следствие еще продолжалось. Нашлись лица, которые указали на связь Архангельского с владыкой Иоанном и сообщили о поездке протоиерея Матфея в уезд, якобы с целью черносотенной агитации. Такого рода сведения, как выяснилось позднее, регулярно поступали в комиссариат от одного из сторонников Путяты – Василия Михайловича Лукичева. [3]
18 октября заключённый отец-ректор дал обстоятельные показания [4] о положении дел в епархии и о своей роли в пензенских церковных событиях, а 29 октября приложил к этим показаниям заявление следующего содержания:
«В Пензенскую Чрезвычайную Следственную Комиссию заключенного в Пензенской тюрьме протоиерея Матвея Сергеевича Архангельского Прошение.
В Следственной Комиссии Пензенского Революционного Трибунала жене моей объяснили, что дело мое (совсем иное с другими обвиняемыми лицами) затребовано в Чрезвычайную Следственную Комиссию. Поэтому прошу препровождаемое мною при сем мое показание приложить к моему делу. Вместе с тем покорнейше прошу Чрезвычайную Следственную Комиссию освободить меня, за снятием с меня допроса, из тюрьмы. К этой просьбе вынуждает меня моя болезнь. Я страдаю язвой желудка. В 1912 году едва остался жив только благодаря усиленному лечению, длительной поправке и уходу за мной родного брата – опытного врача. В 1917 году болезнь открывалась два раза – в январе и июне и оба раза требовала настойчивого лечения и продолжительной поправки. Свойство болезни таково, что она повторяется кровоизлияниями, проявляется всякий раз внезапно и с годами становится опасной (мне 51 год). К проявлению болезни теперь располагает мое крайне угнетенное состояние духа вследствие тяжело сложившихся для меня условий жизни. С 1 июня, за преобразованием духовной семинарии в советскую школу, я уволен от должности, жалования не получаю, квартиры лишился, своего угла нет, места вновь не имею и вдобавок сижу в тюрьме 4 месяца. Жена моя, тоже женщина пожилая, нездоровая, измучилась с пятью нашими детьми-подростками-учащимися, (переживает) и за меня, и за них. Между тем, обстоятельства моего судебного дела, как видно из допроса и моих показаний, вовсе не дают оснований к тому, чтобы карать меня длительным тюремным заключением или же, по снятии допроса, держать под арестом изолированно в тюрьме (другие лица, более меня причастные к тому же делу, находятся на свободе, а я 4 месяца сижу в тюрьме). Присовокупляю, что моя болезнь засвидетельствована и перед судом пользовавшими меня врачами. О ней по крайней опасности ее для меня в условиях тюремного заключения может свидетельствовать тюремный врач, и я просил бы подвергнуть меня врачебному освидетельствованию. С доброй надеждой ожидаю милостивого решения Комиссии по содержанию моей просьбы». [5]
Здесь надо отметить, что в связи с преобразованием духовных учебных заведений в светские и передачей семинарии в ведение Коллегии народного просвещения, о. ректор был уволен со своей должности. По существующему закону, при таком увольнении лицу должны были выплатить ликвидационные деньги. Однако по личной просьбе комиссара Кузнецова, крайне неприязненно относившегося к о. Матфею, эта выплата была удержана, дабы не «поощрять контрреволюции». Так что, и без того страдавшая семья протоиерея Архангельского, оказалась лишённой средств для жизни [6]. Малолетние дети его, видимо, поддерживались самим владыкой Иоанном, а также сослуживцами и многочисленными почитателями талантов «пензенского Златоуста».
5 ноября Матфей Сергеевич вновь обращается в Следственную комиссию Ревтрибунала «с усердным прошением об освобождении» [7] и прилагает справку о состоянии здоровья, выданную пензенским врачом Гамалиилом Ивановичем Державиным. В последней говорилось, что заключённый Архангельский страдает язвой желудка, общим малокровным состоянием и расстройством нервной системы, а в последнее время состояние изменилось в сторону ухудшения, почему Архангельский нуждается в продолжительном систематическом лечении. [8]
Лишь 7 ноября 1918 года отец Матфей был амнистирован по случаю 1-й годовщины Октябрьской революции, с обязательством дважды в неделю отмечаться в милиции. Позднее он попросит освободить его от этой изнурительной и унизительной обязанности. В своем прошении он пишет, что пробыл в тюрьме без объяснения вины 4,5 месяца, после выхода как приходской священник Введенской церкви занят требами и преподаванием Закона Божия, пытаясь прокормить семью из шести человек – а тут еще дважды в неделю нужно ходить в милицию с горькими воспоминаниями о своем безвинном заточении. В своём обращении о. Матфей просит отдать его на поруки рабочему трубочного завода Захару Захаровичу Позднякову [9]. Священником Введенской церкви Пензы о. Матфей состоял с 19 ноября 1918 года.
17 сентября 1919 года Архангельский, проживавший под надзором в Пензе, для поправки здоровья просил отпустить его к родственникам в село Знаменское Мокшанского уезда. Разрешение было получено 29 сентября. [10] Только тогда была снята обязанность являться дважды в неделю в милицию. Однако 16 декабря 1919 года он был вновь арестован по делу ликвидации Пензенского братства православных христиан и находился сначала под следствием в Пензенской губЧК, а с 12 февраля 1920 года – в пензенской тюрьме. Допрошен ни разу не был ввиду его болезни (язва 12-перстной кишки с угрозой кровотечения). 26 мая 1920 года о. Матфей был осужден на 2 года содержания в лагере принудительных работ, но 3 августа этого же года освобождён с обязательством регистрации два раза в неделю.
Третий арест М. С. Архангельского произошёл уже после отъезда из Пензы владыки Иоанна – 30 апреля 1922 года. В этот раз бывший ректор обвинялся в сопротивлении при изъятии властями из храмов церковных ценностей. Сколько находился в заключении – неизвестно. Последнее упоминанием о нём в пензенской хронике датируется 10 сентября 1922 года, когда он вместе с духовенством города совершал богослужение в Петропавловской церкви, принадлежащей живоцерковникам. [11] В том же году он уехал с двумя детьми в Тулу к брату – врачу Фёдору Сергеевичу Архангельскому (1855–1928), где и скончался в 1944 году. [12]
Судьбу детей одного из главных сподвижников епископа Иоанна (Поммера) изучал историк Пензенской епархии А. И. Дворжанский. Вот, что он пишет о них. «Сын Матфея Сергеевича Фёдор стал преподавателем техникума в г. Туле, дочь Татьяна – фармацевтом. Двое детей остались в Пензе. Вера, выйдя замуж и сменив фамилию на Прозорову, работала учительницей в одной из школ Пензы. А сын, Иван Матвеевич Архангельский, 1901 года рождения, прошёл трудовой путь от чернорабочего фабрики “Гознак” до главного инженера – заместителя директора завода № 163 (теперешнее научно-производственное предприятие “Эра”), занимая этот пост с 1949 по 1953 г. “За успешное выполнение правительственного задания по обеспечению Вооружённых сил самолётами, приборами” в 1945 г. он был награждён орденом Красной Звезды, а в 1946 г. – медалью «За доблестный труд в Великой Отечественной войне 1941–1945 гг.». [13]
1.Биографический словарь выпускников Киевской духовной академии: 1819 – 1920-е гг. : Материалы из собрания проф. протоиерея Ф. И. Титова и архива КДА : в 4 т. / [сост. В. И. Ульяновский] – К. : Издательский отдел Украинской Православной Церкви, 2014. Т. 1. С. 87.
2. Государственный архив Пензенской области, ф. р-2, оп. 4, д. 98, л. 62 – 62 об., 64.
3. А. И. Дворжанский. Последний ректор и последний редактор. // «Пензенские епархиальные ведомости» № 8 от августа 2016 г. С. 11.
4. Государственный архив Российской Федерации, ф. А-353, оп. 2, д. 709, л. 29–36 об.
5. Государственный архив Российской Федерации, ф. А-353, оп. 2, д. 709, л. 27–28.
6. А. И. Дворжанский. Последний ректор и последний редактор. // «Пензенские епархиальные ведомости» № 8 от августа 2016 г. С. 10.
7. Государственный архив Российской Федерации, ф. А-353, оп. 2, д. 710, л. 258.
8. Государственный архив Российской Федерации, ф. А-353, оп. 2, д. 710а, л. 259.
9. Государственный архив Российской Федерации, ф. А-353, оп. 2, д. 709, л. 149 –149 об.
10. Государственный архив Российской Федерации, ф. А-353, оп. 2, д. 710а, л. 261, 263.
11. Газета «Трудовая правда» от 12 сентября 1922 г.
12. Архив УФСБ по Пензенской обл., дело № 7727-п, 7798-п; ГАПО, ф. р-2, оп. 4, д. 98, л. 66, 79; ГАРФ, ф. А-353, оп. 2, д. 709, л. 27–29; д. 710а, л. 258–259.
13. А. И. Дворжанский. Последний ректор и последний редактор. // «Пензенские епархиальные ведомости» № 8 от августа 2016 г. С. 15.
